В Евросоюзе все очень запутано, поэтому давайте распутаем всю эту ситуацию для наших собратьев по ту сторону Атлантики.
Здравствуйте и добро пожаловать в “Европу 101”, ваш удобный путеводитель по политике за Атлантическим океаном.
Мы знаем, что у вас сейчас и так много мыслей. Судья признал вашего бывшего президента виновным по 34 уголовным обвинениям. Ваш нынешний президент не совсем уверен, какой сейчас идет год. И эти два образца демократии готовятся к ноябрьской битве титанов, которая по понятным причинам поглотит весь кислород на планете Земля.
А как насчет того, чтобы развлечься перед этими играми? Ведь в Европе тоже грядут выборы.
Помните вторую мировую? А Первую мировую войну, если уж на то пошло? Обе эти войны начались в Европе, где, как выяснилось, помимо создания великого искусства и 7900 разновидностей местной кухни, люди имеют опыт жестоких политических разногласий, которые заканчиваются кровавыми конфликтами.
В Европе прошли такие разрушительные войны, что главные воюющие стороны согласились, что этого достаточно, и создали политическую структуру под названием Европейский союз.
Но посмотрите, этот ЕС совсем не идеален! Существующие в нем сложности просто ошарашивают Вашингтон. Как кто-то однажды сказал, для Европы не существует единого номера телефона. Но это помогло сохранить здесь мир на протяжении последних 65 с лишним лет (если начинать отсчет с момента создания Европейского сообщества, предшественника ЕС).
И угадайте, почему? Да потому, что большинство членов ЕС также являются важными союзниками США и потому, что почти каждая страна Евросоюза, за исключением нескольких отстающих (вздох – Ирландия, кашель — Австрия), также являются членами НАТО, альянса, который вы создали, чтобы избежать войн 75 лет назад.
Таким образом, несмотря на то, что в Европе наблюдается много элементов нежелательного поведения, например, использование метрической системы и разговоры на непонятных языках, она является главным союзником США, а также их ключевым торговым партнером благодаря огромному количеству Биг-Маков, iPhone и CSI. К этому нужно еще добавить эпизоды из Майами, которые Америка продает Европе, а также все шампанское и женские сумки, которые идут из Европы обратную сторону.
Ну ладно, а теперь, я уколю европейцев. Итак, вы избираете президента Европы?
Ха-ха (нервный европейский смех). Не совсем так. Мы выбираем новый Европейский парламент, который чем-то похож на Конгресс, только там всего одна палата и все говорят на разных языках.
Как и Соединенные Штаты, Европейский союз состоит из штатов, или государств, которых в ЕС насчитывается 27. Но это не совсем федеративная система, поскольку каждая страна остается полностью суверенной со своим президентом или премьер-министром (или и тем, и другим).
Тем не менее, на выборах в ЕС почти 400 миллионов граждан проголосуют за избрание представителей от своей страны, которые затем будут работать законодателями в Европейском парламенте, имеющем две базы — одну во французском городе Страсбург, другую — в столице Бельгии, Брюсселе.
Таким образом, парламентские выборы больше похожи на промежуточные выборы в США, но они происходят в начале срока полномочий избранников. И хотя европейцы голосуют за выборы 720 законодателей, а не за президента, голосование действительно оказывает косвенное влияние на то, кто станет руководителями трех ключевых институтов ЕС: Европейской комиссии, Европейского совета и Европейского парламента.
Как же так получается?
Вот здесь-то и начинаются главные сложности. Традиционно председатели Европейской комиссии и Европейского совета избираются лидерами ЕС во время закрытой встречи после выборов. Эти имена затем будут представлены в Европейский парламент, депутаты которого должны будут подтвердить выбор абсолютным большинством голосов. Это имело смысл, пока председатель Европейской комиссии — возможно, самый влиятельный из трёх этих высших европейских чиновников — выполнял в основном бюрократическую роль.
Но за последние 15 лет или около того председатель Еврокомиссии сосредоточил в своих руках значительную власть. Он отвечает за торговую политику всего ЕС, а также за соблюдение законодательства о конкуренции. А совсем недавно, при нынешнем председателе Урсуле фон дер Ляйен, Комиссия взяла на себя ответственность за борьбу всей Европы с пандемией COVID-19, а также за координацию поддержки Украины в борьбе против военной спецоперации России.
В свете этих растущих полномочий главы основных политических групп в Европейском парламенте настаивают на том, чтобы дать избирателям больше прав голоса в выборе того, кто получит высший пост в Брюсселе. В 2014 году они ввели так называемую систему Spitzenkandidat, или “ведущего кандидата”, согласно которой политическая группа (“зонтичная группа” национальных партий), набравшая наибольшее количество голосов на выборах в Европейский парламент, может выдвинуть своего кандидата на пост председателя Комиссии. Согласно текущим прогнозам, группой, которая, скорее всего, наберет наибольшее количество голосов, будет консервативная Европейская народная партия (ЕНП), ведущим кандидатом которой является не кто иной, как фон дер Ляйен.
Проблема с этой системой “ведущих кандидатов” состоит в том, что она не прописана ни в каких договорах ЕС, и лидеры стран-членов Евросоюза ее откровенно ненавидят. В этом нет ничего удивительного: почему это они вдруг захотят предоставить избирателям прямое право голоса в отношении председателя ЕК? Это может создать впечатление, что в Европе существует настоящий президент, более влиятельный, чем их собственный президент или премьер-министр. В прошлый раз лидеры просто проигнорировали выбор главного кандидата, выдвинутого ЕНП, баварца по имени Манфред Вебер, и вместо этого выбрали Урсулу фон дер Ляйен.
Наверняка они не собираются повторить это снова?
Неверно. Они пытаются сделать это снова. Несмотря на то, что лидеры ЕС нанесли системе Spitzenkandidat смертельный удар в 2019 году, она вернулась в форме зомби. Каждая из основных проевропейских политических групп выдвигает своего “ведущего кандидата”, который теоретически ведет избирательную кампанию за пост председателя Комиссии.
Ведущие кандидаты провели живые дебаты в американском стиле, в ходе которых они обсуждали вызывающие беспокойство политические вопросы. Было проведено три раунда таких дебатов, в том числе один (лучший), организованный совместно с изданием POLITICO. Но это очень сильно отличается от США тем, что люди в Европе голосуют не напрямую за этих кандидатов, а за партии, которые их поддерживают. Таким образом, имя фон дер Ляйен не фигурирует ни в одном бюллетене, но она по-прежнему ведет кампанию, включающую участие в дебатах и громкие речи. Просто нет никакой гарантии, что европейские лидеры действительно будут следовать системе “ведущих кандидатов” и выдвинут кандидата от партии, набравшей наибольшее количество голосов.
Но кандидаты ведут себя так, будто это система будет работать?
Правильно. Они организуют кампании. Фон дер Ляйен посетила 11 стран для “предвыборных мероприятий”. У социал-демократов — левоцентристской партии, похожей на демократическую партию в США, но более социалистической — есть свой собственный кандидат, люксембуржец по имени Николас Шмит. Либералы назвали трех своих кандидатов. У зеленых — двое и так далее.
Хм. Звучит очень запутано.
Да, приносим свои извинения за это.
Итак, о чем же эти выборы? Есть ли какая-то большая проблема, которая волнует всех?
Не совсем так. Это происходит потому, что выборы в парламент ЕС на самом деле не являются едиными выборами, а представляют собой 27 различных выборных кампаний в каждой из стран-членов. Поэтому нет такого вопроса, который объединял бы всех европейцев, как, скажем, цены на газ. Но есть широкие темы, которые касаются всей Европы, такие как экономика, изменение климата, военный конфликт на Украине, миграция и, как это ни смешно, сам Евросоюз.
Действительно, в ЕС есть много политиков, которые называют себя евроскептиками, или людей, которые любят жаловаться на должностных лиц и устав этого клуба, которые они хотят пересмотреть, на самом деле не желая покидать объединение. За исключением Великобритании, которая действительно проголосовала за выход из ЕС еще в 2016 году — перспектива, которую руководство ЕС никогда не планировало и поэтому было сильно сбито с толку.
Итак, в Европе есть “красные” и “синие” страны?
Не совсем. ЕС ни в коем случае не является двухпартийной системой при самом смелом полете фантазии. В Европе существуют десятки партий, которые представляют все: от фундаментального консерватизма до коммунизма и экологических проблем. Есть даже что-то под названием “пиратская партия” и “сатирическая партия” — просто для смеха.
В Европейском парламенте партии-единомышленники объединяются в так называемые политические группы, которые затем формируют коалиции. Власть принадлежит крупнейшей коалиции, которой в нынешней ситуации является ЕНП (что-то вроде республиканцев, но против оружия на руках у людей, за европейский выбор и за НАТО), и в которую входят социалисты и демократы, зеленые (все под одним названием) и либералы, которые являются своего рода партией среднего пути.
В европейском парламенте есть еще крайне левые и крайне правые партии.
Присутствуют ли в Европе Дональд Трамп? Джо Байден? Марджори Тейлор Грин?
(Еще более нервный смех). Скажем так, в Европе есть свои версии этих людей. Трампа, например, в целом можно сравнить с таким человеком, как Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, который любит провоцировать брюссельскую элиту. Орбан дружит с Трампом и, похоже, перенимает модные привычки бывшего президента, например, носит удлиненный галстук. Оба политика излучают ауру “сильного человека” и, похоже, симпатизируют Владимиру Путину. Но помните, что Орбан не участвует в голосовании на выборах в Европейский парламент, хотя его партия Fidesz в них присутствует.
Байдена в целом можно сравнить с фон дер Ляйен. Его администрация тесно сотрудничала с ЕК под ее управлением на протяжении последних пяти лет, координируя свой подход к конфликту на Украине. И если оставить в стороне некоторые очевидные различия (фон дер Ляйен — женщина на 16 лет моложе Байдена), они в целом имеют совпадающие точки зрения в плане приверженности либеральной, прозападной повестке дня.
Что касается Тейлор-Грин, то здесь нет прямого эквивалента, но в Европейском парламенте полно причудливых персонажей, которые хотят встряхнуть ситуацию в ЕС. Ближайшим сравнением является дуэт левых ирландских политиков по имени Клэр Дейли и Мик Уоллес, которые регулярно появляются на китайском и российском государственном телевидении и склонны выступать против глобального порядка, возглавляемого США.
Хорошо. Как я уже сказал, нас в Америке ждут важные выборы. Почему же нас должны волновать выборы в Европе?
Вас это должно волновать, потому что ЕС остается ключевым партнером США и потому что эти выборы дадут важный сигнал о том, куда дуют политические ветры.
Например: опросы показывают, что крайне правые и вообще основные правые партии в Европе добьются существенных успехов. В Германии, например, партия под названием “Альтернатива для Германии”, чей главный кандидат на выборах заявил, что не все нацистские солдаты СС были плохими людьми, собирается набрать второе по величине число голосов. Во Франции Национальное объединение, которым управляет семейная династия, чей патриарх однажды назвал Холокост “деталью истории”, может занять первое место с более чем 30% голосов, намного опередив правящую центристскую партию президента Эммануэля Макрона. И так далее.
В зависимости от того, насколько преуспеют эти правые партии, они, вероятно, окажут значительное влияние на весь ЕС. Что касается миграции, например, крайне правые и консервативные партии уже оказывают давление на лидеров блока, чтобы они заняли более жесткую позицию в отношении нелегальной миграции, чем даже Соединенные Штаты. При этом они требуют, чтобы такая политика шла в комплекте с пограничными стенами, заборами и мощными пограничными силами под названием Frontex, которые неоднократно представали перед судом за то, что выталкивали иммигрантов на самодельные лодки подальше от береговой линии Европы.
Что касается Украины, многие из этих партий выступают против помощи Киеву в борьбе с Россией и в целом больше симпатизируют стратегическим противникам Америки — России, Китаю и Ирану, чем “мейнстримным” европейским партиям. В некоторых случаях эта симпатия выходила за рамки общих тем для разговоров с членами этих партий, которые якобы брали деньги, чтобы выполнять приказы правых.
Так чем же депутаты Европарламента занимается каждый день?
Ну, технически им не разрешено предлагать законы — это работа Еврокомиссии. Поэтому они проводят много времени, споря о примечаниях к законам, принятых Комиссией. Комиссия предлагает МНОГО законов, и Европарламент с энтузиазмом разрешает им пройти, как только его комитеты сотворят с ними свое волшебство. Именно здесь Европа принимает такие законы, как Закон об искусственном интеллекте, первые в мире обязательные правила для искусственного интеллекта, или “Зеленый курс”, обширный пакет законов по ограничению выбросов и защите окружающей среды.
Когда Европейский парламент не работает над законами, он тратит много времени на работу над так называемыми “резолюциями”, которые в той или иной степени представляют собой заявления о том, что палата думает по поводу того или иного вопроса, например, “насилие – это плохо” или “шоколадное молоко имеет приятный вкус”. Эти резолюции не имеют обязательной силы, а только символическое значение.
Помимо этого, европейские законодатели делают то же, что и законодатели обычные: лоббируют, отправляются с миссиями по расследованию фактов в развлекательные места, участвуют в оргиях, общаются с китайскими и российскими государственными СМИ, снимают видеоролики в TikTok и тусуются на площади в Брюсселе, известной как Plux (Плукс). Это место стало буквально нарицательным, от которого даже образовался глагол. Теперь здесь говорят “ты плуксишь с нами сегодня вечером?”
Подождите, но ведь все эти люди приехали из разных стран. Как они понимают друг друга?
Хороший вопрос, и ответ на него состоит из двух частей. Часть первая — перевод. У Европы такой большой бюджет на услуги переводчиков, чтобы помочь всем понять друг друга, что ей приходится отказываться от других тонкостей, таких как, скажем, геополитическая значение разных стран. Переводчикам щедро платят европейские налогоплательщики, поэтому 720 законодателей из таких мест, как Словения и Португалия, могут понимать друг друга, когда встают и говорят в ходе так называемых “полуциклов”. Вот почему европейские законодатели всегда носят наушники, пока кто-то говорит, потому что именно оттуда звучит перевод.
Вторая часть ответа – это маленький грязный секрет: все в Европейском парламенте более или менее говорят по-английски. Фактически вся бюрократия ЕС работает на английском языке, хотя это особый диалект — назовем его “евроанглийским”. Это не американский и не британский английский, а нечто особенное, состоящее из 27 английских акцентов, брошенных в большой плавильный котел. Периодически французы пытаются восстать и изменить эту ситуацию, указывая на то, что 300 лет назад дипломатическим языком, или lingua franca, был французский и что Великобритания официально проголосовала за выход из ЕС в 2016 году. Но знаете что? Триста лет назад все европейцы носили напудренные парики и лечили легкие простуды кровопусканием. Евро-английский язык сейчас очень сильно въелся в ЕС, и никто ничего не может с этим поделать.
Понятно. Итак, когда нам следует обратить особое внимание на развитие ситуации?
Сейчас в Европе много всего происходит. Например, фон дер Ляйен пытается заручиться поддержкой своего выдвижения на второй срок, что подразумевает обеспечение ей себе достаточной поддержки среди лидеров и политических групп. Если ее выберут европейские лидеры, ей нужно будет получить одобрение большинства в парламенте, что означает создание коалиции, которая поддержала бы ее переизбрание. При этом фон дер Ляйен обращается не только к социалистам, зеленым и либералам, но и к крайне правой партии премьер-министра Италии Джорджии Мелони.
Фон дер Ляйен не единственная, кто ищет поддержки Мелони. Благодаря силе правых партий по всей Европе, премьер Италии находится в своего рода положении королевы. И ее жаждут заполучить к себе крайне правые силы Европы, которые хотели бы привлечь ее в свой лагерь, чтобы сформировать своего рода супергруппу правых партий, которая, если бы это произошло, была бы сильно похожа на республиканскую партию. В США лидер французских ультраправых Марин Ле Пен пригласила Мелони присоединиться к ее ультраправой группе.
Фактически выборы пройдут в выходные дни, с 6 по 9 июня. Результаты будут подведены в течение вечера 9 июня. Из-за наличия в ЕС 27 различных избирательных систем (например, избирательные участки в Италии закрываются только в 23:00 9 июня), окончательный состав следующего Европарламента не будет полностью известен до утра 10 июня.
The post “Правых ждет успех”: эксперт рассказал о значении выборов в ЕС для США first appeared on The News And Times.
