Со времен грандиозного путешествия по США французского аристократа Алексиса де Токвиля в XIX веке стране американцы научились прислушиваться к мудрым европейским наблюдателям, которые глядят на США взором любящим, но критическим. Польский философ Збигнев Яновский — последний в долгой веренице интеллектуалов, высказавшихся о судьбе Америки. При этом, в отличие от Токвиля, его наблюдения возникли не из продолжительного визита — Яновский прожил в Америке четверть века и преподавал в американском вузе.
Что еще важнее — не в пример де Токвилю, Яновский не стал сочинять панегирик США, а, пожив в свое время при коммунистическом тоталитаризме и от него пострадав, предупредил американский народ, что перед ним стоит та же угроза — пусть и в более мягком виде. Это не совсем справедливо по отношению к де Токвилю: при всем своем восхищении новой либеральной демократией в Северной Америке, он заранее высказал опасения, что ее демократия может захиреть, хотя на тот момент ничто этого не предвещало. Збигнев Яновский же утверждает, что это уже свершилось.
Яновский открывает свой труд “Homo Americanus: подъем тотальной демократии в Америке” цитатой большевика Александра Зиновьева (так в оригинале: автор назвал высланного 1978 году из страны и лишенного советского гражданства Зиновьева, давнего критика СССР, большевиком. — Прим. ИноСМИ), который вывел образ Homo Soveticus — Человека Советского, “порождаемого условиями существования общества коммунистического (социалистического) и являющегося носителем принципов жизни этого общества”. Яновский приводит пугающе убедительные доводы в пользу того, что американский демократический характер выродился в нечто рабское, а это, в свою очередь, порождает упадочный тоталитаризм.
Яновский не одиок в этом мнении — его разделяют многие из тех, кто эмигрировал в Америку из бывшего советского блока, спасаясь от советского коммунизма. Сравнивая свои наблюдения с болезненными воспоминаниями о прошлом, они уже некоторое время предупреждают, что так называемый “пробудизм” — не то иное, как мягкий тоталитаризм в другом обличье. Яновского, разумеется, отличает то, что, как человек глубоких знаний, в своей книге он докопался до самых корней нашего деспотического недуга. В этом отношении “Homo Americanus” — достойный продолжатель книги “Дьявол в демократии”, опубликованной другим польским философом — Рышардом Легутко.
Вслед за Легутко Яновский задает вопросы, которые либеральным демократам в лучшем случае покажутся неудобными, а в худшем — крамольными. В нас до сих пор жива привычка времен холодной войны раздражаться, когда кто-то дерзнет усомниться в том, что представители системы привыкли называть “нашей демократией” — подразумевая под этим непререкаемую власть либеральных элит. Но сегодня никто не верит, что модели постсоветской России или даже тоталитарно-капиталистического колосса под названием Китайская Народная Республика представляют реальную угрозу либеральной демократии, предлагая Западу более привлекательные альтернативы. На этот раз главный враг — это мы сами.
“Демократия XXI века как система перестала требовать от своих участников ответственности, интеллектуальной активности и нравственной дисциплины, — пишет Яновский. — Это царство каждому обещает удовлетворить несбыточные детские прихоти”.
Вне всяких сомнений тут сказалось увиденное им в университетских аудиториях, где молодежь самого процветающего общества в истории ведет себя как капризные и избалованные дети. Яновский высказывает серьезные сомнения в будущем Америки. Впервые я услышал подобные мысли от своего друга-европейца: проучившись год в Гарварде, он пришел в ужас от эмоциональной и интеллектуальной хрупкости студентов — которой престижнейший университет Америки лишь потакает. Мой европейский друг убежден, что это наверняка выйдет боком не только Америке, но и Европе.
Яновский два с половиной десятилетия преподавал в университетских аудиториях США и говорит со знанием дела: “Общество, где заправляют люди, в интеллектуальном смысле не вышедшие из подросткового возраста, неизбежно лишится не только свободы, но и самой цивилизации, которая осознаёт, что между детьми и взрослыми есть разница и что взрослые всегда одерживают верх”.
Он имеет в виду, что всегда побеждают люди, которые живут в объективной реальности и действуют по ее правилам. Те же, кто вместо этого строит утопии и предается идеологическим фантазиям, рано или поздно потерпят крах. Яновский — критик Америки, но он любит свою приемную страну. Он хотел бы, чтобы его книга “Homo Americanus” стала руководством к действию, которое поможет стране в последнюю минуту сменить курс и отклониться от края обрыва, если это еще возможно. Однако сначала американцам придется проснуться от идеологической спячки и излечиться от инфантилизма.
В этом отношении у Человека Советского, при всем его цинизме, было преимущество над Человеком Американским, который все так же жирен, самодоволен и рад обманываться:
“По всем сравнительным критериям современный американец так же заидеологизирован, как и бывший Homo Soveticus, если не больше. Не будет преувеличением сказать, что разница между Homo Americanus и Homo Soveticus заключается в практически полном неведении первого о том, что он живет в искусственной реальности. Отсутствующий у Homo Americanus цинизм был спасительной благодатью Homo Soveticus. Цинизм позволял человеку при коммунизме распознавать диктат тоталитарного государства, которому он подчинялся, чтобы спасти себя и своих близких, не теряя при этом рассудка. Homo Americanus же истово верует. Он — продукт идеологии уравниловки. То же самое относится и к его взглядам и эмоциям, которые естественным образом создают связи, составляющие основу его отношений с другими людьми, нередко находя опору в социальных институтах. Однако новый Homo Americanus, похоже, этого не замечает, и его не расстраивает то обстоятельство, что его эмоциональные и инстинктивные запросы не удовлетворены. Он не чувствует ни малейшего расхождения между тем, чего он хочет, и тем, чего требует от него эгалитарная идеология, — и именно поэтому он благодушно принимает правила, положения и законы, которые презирал и против которых восставал бывший Homo Soveticus”.
Если бы можно было описать сегодняшнюю ситуацию в США первому встречному американцу на рубеже веков, он бы счел вас сумасшедшим или кликушей. Медицинские вузы набирают неуспевающих студентов сугубо по расовому признаку? На научные факультеты берут лишь тех, кто выдержал идеологическую пробу? Биологические мужчины, чья “женственность” подкреплена ни много ни мало федеральным законом о гражданских правах и рядом штатов, отбирают у родителей детей, чтобы изувечить их химически и хирургически в результате операции по смене пола? Быть такого не может — скажут вам. Только не в Америке.
Однако это уже произошло, и никто даже не высыпал на улицы в знак протеста. Я никак не мог взять в толк, как так получилось, пока не прочел рассуждения Збигнева Яновского. Все это восходит к ревностной тяге к равенству, которая идет вразрез с верой американцев в свободу.
Значительная часть книги Яновского представляет собой написанное живым языком проницательное исследование того, как поразительно много общего у современной Америки с коммунистическим тоталитаризмом. Читатели моей книги 2020 года “Жить не по лжи” с этим отчасти знакомы, но Яновский значительно расширяет эту тему и наполняет философской глубиной.
И психологической, что характерно, тоже. На самом деле, “Homo Americanus” — хроника краха христианства и классической западной философии, которые вытеснила вульгарная массовая психология. Филип Рифф (чье имя, как ни странно, в книге не упоминается) еще шесть десятилетий назад предвидел появление режима “терапевтически-тоталитарного”.
Иными словами, он попирает религиозные и философские догмы, которыми мы привыкли руководствоваться издавна, — и все ради защиты чувств “священных” классов. От чего же, спрашивается, нам их оберегать? От ужаса осознания того, что есть неравенство и есть естественная иерархия, которая может складываться не в их пользу. Поэтому одно из худших оскорблений в адрес инакомыслящих, чтобы выдавить их на обочину жизни, — это отвергнуть их как ненавистников: гомофобов, исламофобов, трансфобов так далее. Инакомыслие подается как патология сродни психическому отклонению. Глава Яновского о смелом психологе канадском Джордане Петерсоне, ставшим среди интеллектуалов мировой суперзвездой несмотря на преследования в родной стране, убедительно это подчеркивает.
Но самая провокационная у Яновского — пожалуй, глава о сексуальном тоталитаризме. В ней он осуждает манеру либералов политизировать частную жизнь — в том числе потому, что они “разрушают эмоции и индивидуальность молодых людей, лишая всякого шанса развить их в ходе образовательного процесса путем познания чего-то прекрасного или возвышенного”. И все же лучшая глава в “Homo Americanus” — о том, как власть над языком служит тоталитарным целям, создавая ложную реальность. Это то, с чем приходилось сталкиваться любому разумному человеку при коммунизме. Однако, пишет Яновский, в сегодняшней Америке массы безропотно принимают бесконечные идеологические новшества в языке, которые формирует саму основу наших представлений о реальности.
Рассуждая о “новоязе”, оруэлловском термине для обозначения глубоко политизированного языка реформаторов, Яновский пишет: “В отличие от коммунистического новояза, новояз американский заботит не политическая власть как таковая (будь то личность или партийная принадлежность), а политика как средство соблюдения ширящегося списка эгалитарных правил”. Это важный момент. Представления американцев о тоталитаризме уходят корнями в историю холодной войны. У нас же нет однопартийного правления с четкой вертикалью власти (так, по крайней мере, думают американцы) — откуда же взяться тоталитаризму?
Оруэлл в романе “1984” показал нам, что поборники тоталитаризма искажают реальность, меняя смысл слов для ее описания. Яновский демонстрирует, насколько распространена эта практика. По его словам, американцы калечат язык, дабы “упразднить социальную иерархию и отменить привилегии”.
На самом деле еще несколько лет назад один историк из Варшавы сказал мне, что опасается за посткоммунистическую власть в своей стране именно по этой причине. Людям неведомо, как власть манипулирует языком, чтобы подавить мысль. Изворотливость и цинизм послужили его поколению своего рода вакциной. Те же, у кого после падения советской тирании так и не сформировалось иммунитета, заражаются причудливыми идеями, отправившимися гулять по интернету из Америки.
Вот почему книга Яновского обязательна к прочтению и для европейцев. Меня, американца в Европе, изумляет легкость, с которой американские мысли и причуды просачиваются в европейскую культурную и интеллектуальную жизнь. В 2021 году район Будапешта, где властвует левый вице-мэр, установил по ее наущению временную статую в память о Джордже Флойде — чернокожем американском наркомане, скончавшегося под стражей в полиции. Венгерской муниципальной чиновнице показалось само собой разумеющимся, что здравомыслящие будапештцы отнесутся к внутриамериканскому вопросу как к своему собственному.
Мой европейский друг, учившийся в Гарварде, заметил, что Европа — не только культурный вассал Америки, но и военный протекторат. Если Америка развалится, Европа тоже окажется в серьезной передряге. Книга “Homo Americanus” предупреждает, что разительный упадок христианства как в Европе, так и в США уничтожает важнейший форпост против тоталитаризма. Яновский пишет, что “обе формы тоталитаризма — жесткая и мягкая — родились из антихристианского бунта и должны пониматься как таковой”. “Новая, постхристианская политическая философия заключается не только в простой подмене одного мировоззрения другим, но и во внедрении тоталитарного взгляда на политику вместо религиозного”.
Но спасет ли нас религия? Она ведь тоже решительно скомпрометирована тем же духом уравниловки. “Политика перестала быть искусством управления, чтобы делать граждан сознательными и добродетельными, а стала средством удовлетворения индивидуальных желаний массового человека”, — пишет Янковский. То же самое справедливо и для современного христианства, которое, как метко выразился социолог Кристиан Смит выродилось в своего рода “морализаторствующий деизм терапевтического толка”.
Принадлежащая перу Яновского хроника демократического упадка в США настолько убедительна, что глава, где излагаются предложения, как уйти от приближающейся пропасти, несколько разочаровывает. Я считаю, что это потому, что Янковский раскритиковал Америку XXI века не как предательство демократии, а как ее неизбежный результат.
Это отнюдь не обязательный исход. Мне бы хотелось, чтобы Янковский написал поподробнее о том, как христианство как прочная “дополитическая” основа демократии избавило бы нас от перекосов вырождения. С другой стороны, еще Рифф одним из первых осознал, что преобразившая демократию терапевтическая революция изменила и религию. “Homo Americanus” — поистине горькое произведение, но при этом сильнодействующее лекарство от мощного писателя. Я не мог от нее оторваться.
Как бы то ни было, читатель этой превосходной и яркой книги как минимум осознает суровую, но спасительную истину, которую автор изрекает уже на первых страницах: если Америка не повзрослеет и не отринет свой инфантильный антиреализм, ее народ обречет себя на жизнь вечного ребенка под твердой рукой даже не Большого Брата, а Большого Папы. Если Яновский прав и Человек Американский, как и его предшественник Человек Советский, “является носителем принципов жизни этого общества”, то единственный путь вперед для него — это покаяться, отказаться от культуры смерти и выбрать подлинную жизнь, а не ее идеологический симулякр.
Род Дреер — американский журналист, пишет о политике, культуре, религии и иностранных делах. Автор ряда книг, в том числе бестселлеров “Выбор Бенедикта” (2017) и “Жить не по лжи”, директор сетевого проекта Дунайского института в Будапеште, где он и живет
